| 1. Двоеточие. |
 |
 |
|
 |
| 2. До травы. |
|
|
|
|
| 3. Сентиментальность. |
|
|
|
|
| 4. 100. |
|
|
|
|
| 5. Пой же, пой.* |
|
|
|
|
| 6. Тень беспредела. |
|
|
|
|
| 7. Winter time blues. |
|
|
|
|
| 8. До свидания. |
|
|
|
|
| 9. Календарный стриптиз. |
|
|
|
|
| 10. Я усталым таким еще не был.* |
|
|
|
|
| 11. Лента времен. |
|
|
|
|
| 12. Это мое. |
|
|
|
|
| 13. Alcohol. |
|
|
|
|
| 14. Второе имя. |
|
|
|
|
| 15. Отступала зима. |
|
|
|
|
| 16. Коктейли к словам. |
|
|
|
|
| 17. P.S. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Алексей Дымов:
слова*, музыка, голос,
ритм-гитара, бас-гитара.
Александр Котлев:
ударные,
продюсирование, оформление обложки.
Павел Колобов:
соло-гитара.
Аранжировки: группа «Отточие».
Ergo Ehte: запись и сведение.
Meelis Tauk: мастеринг.
Апрель и июнь 2004 года, Rockhouse Studio, Таллин.
* (5) Пой же, пой.
* (10) Я усталым таким еще не был.
- стихи Сергея Александровича Есенина
|
|
|
Мы когда-то играли в подвалах для тебя рок-н-ролл,
Но едва ли ты вспомнишь, как он звучит теперь.
От укуса любви-змеи тебе поможет укол -
Пара новых знакомых, внутривенно, два раза в день.
Я конечно, один, ты, наверно, уже не одна,
Да и какое имеет значение, что тебе 26.
Констатирую факты, что лед - это та же вода,
А любовь - это в сущности, та же холодная жесть.
И я открыл для себя аксиому потерянных душ,
Я меняю золото дней на мелочь ночей.
Ты не стала женой, да и какой из меня псевдомуж,
Ты утратила юность, я вернул себе старых друзей.
И ты раньше писала стихи на "подождевшем окне",
Я не мог их понять, мы говорили на своих языках.
Иммажинируя кистью, рисую картины Моне:
Два пути, параллельные линии, жизнь в поездах.
А я верил всему, что видел в твоих глазах, -
За тонким слоем стекла не скроешь обид.
Но будет еще один день, и ты посмотришь назад,
Да и что у нас было, кроме фальшивой любви.
И ты станешь опять двоеточием между строк,
Я сожгу свои старые письма, разделив с ними боль.
Я не смог сформулировать правил, но вот и урок:
Не бывает целых значений от деления на ноль.
Я пытаюсь сложить плюс и минус, но плох результат -
Напряжение в нервах свыше ста тысяч вольт,
Вне законов материи и против мира констант,
До последнего якоря замкнутый в северный флот.
Отрицание - мера всех мер, да и прав нигилизм -
Ты не в силах восстать, тебе уже есть что терять.
Но лучше ползать по черствому дну, чем всплывать на мели,
Я сжигаю свои паруса, что бы не проиграть.
|
|
|
|
|
Ты не сумела сказать, что тебе нужен другой,
Что горизонты пусты и ни гроша за душой,
Что я по-прежнему слаб и не пытаюсь мечтать,
Что я не чувствую фальши, когда нужно солгать.
Я перестал тебе верить, а взял обратный билет,
Я знаю, где-то был вход под знаком "Выхода Нет".
Кому-то есть что терять, они сидят по домам,
Не жгут дешевых свечей, и на ночь курят кальян.
Я слышал, где-то есть птица, ее крылья святы,
Но где-то есть птицелов, ему все до травы.
Я перестал пить вино, я разливаю огонь,
Я слышал, можно войти туда, где выгонят вон.
Один слепой человек, прозрел, и видел тебя,
Ему казалось, ты - нить к разгадке бытия.
И в разговоре с тобой он потерял слух, и боль
Пришла не одна - он ослепил себя вновь,
И перестал говорить, писать на стенах стихи,
Он лишь пытался войти туда, где прячут грехи.
Но за широкой спиной воспоминаний о снах
Не скроешь истину мысли и беспробудный страх
О том, что есть еще кто-то с чертами судьбы,
Похожий на тебя и на твои корабли,
Что переплавили якорь на швартовую цепь.
И я бы тоже ушел, но мне уже не успеть.
Ты не хотела сказать, что нет иного конца,
Что только вместе с бедой приходит время свинца.
На небе тысячи звезд, я бы выбил одну,
Но все прицелы кривы, как зеркала на ветру.
Я перепутал огни, я выбрал желтый цвет,
Я лишь пытаюсь войти туда, где выхода нет.
|
|
|
|
|
Задумчивый вечер, незнакомые лица,
Устав суетиться, я пью раскаленный асфальт городов.
Нет мне спасения от душного ветра,
Я вспоминаю свои имена, отрицая богов.
Я слышал, ты в силах менять свои лица,
Мне всегда не хватало огня, растопить твои льды.
Мое отраженье похоже на птицу,
В плавности крыльев которой сверкает сталь пустоты.
Сентиментальность, открытые раны,
Право на сотню ошибок, но я не терплю сквозняков.
Стоит ли правда неписаных истин?
Мне - все равно. Не взлететь, я помню звон твоих слов.
Задуманный вечер, знакомые лица,
Устав предпоследнего дня принимаю, я буду жить.
Знать и проститься, чтобы не возвратиться,
Сложить свои крылья, и камнем на камни Слово постичь.
|
|
|
|
|
Уходя, не считай шагов, не позволяй себе
Думать о прошлом в светлых тонах,
Это город уснул, забыл твое тепло.
Нас буду ждать с той стороны стекла.
Поверив Новой Звезде, обнажив ее суть,
Я узнавал в декорациях неба судьбу.
Настроен против себя, не стою ломаных душ,
Одним ударом кнута обрекаю на суд.
Не понимаю значения истинных слов,
Но чувствую, как рвется ткань бытия,
Мне бы еще один выстрел и выйти на
Стометровый предел, не страшась огня.
Я верил в любовь, я видел в небе огни,
Это тает свет звезд, которых сто лет как нет.
Я закрывал глаза, когда мы были одни,
Чтоб не видеть слезы холста, где умирал твой портрет.
Я плыл по течению замкнутых рек,
Где в контур дороги вплетается страх
Невозвращения в околицу век,
Руки не связаны, но все ж в рукавах.
Я учился у стен читать тишину,
Но спутал истоки и сточные льды.
По зеркалам равнял кривизну,
И вдоль вечных рек строил мосты.
На белых листах писал серебром,
Растлевая их свежесть черновиком,
Не придавая значения стометровым стихам
Без права на перезвон.
Я верил в любовь, я видел в небе огни,
Это тает свет звезд, которых сто лет как нет.
Я закрывал глаза, когда мы были одни,
Чтоб не видеть слезы холста, где умирал твой портрет.
|
|
|
|
|
Пой же, пой. На проклятой гитаре
Пальцы пляшут твои в полукруг.
Захлебнуться бы в этом угаре,
Мой последний, единственный друг.
Не гляди на ее запястья
И с плечей ее льющийся шелк.
Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашел.
Я не знал, что любовь - зараза,
Я не знал, что любовь - чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума.
Пой, мой друг. Навевай мне снова
Нашу прежнюю буйную рань.
Пусть целует она другого,
Молодая красивая дрянь.
Ах, постой. Я ее не ругаю.
Ах, постой. Я ее не кляну,
Дай тебе про себя я сыграю
Под басовую эту струну.
Льется дней моих розовый купол.
В сердце снов золотых сума.
Много девушек я перещупал,
Много женщин в углах прижимал.
Да! Есть горькая правда земли,
Подсмотрел я ребяческим оком:
Лижут в очередь кобели
Истекающую суку соком.
Так чего ж мне ее ревновать.
Так чего ж мне болеть такому.
Наша жизнь - простыня да кровать.
Наша жизнь - поцелуй да в омут.
Пой же, пой! В роковом размахе
Этих рук роковая беда.
Только знаешь, пошли их…
Не умру я, мой друг, никогда.
|
|
|
|
|
Я - черный пес, мне нету дела
До вас, я знаю, вы ниже хвоста.
Звезды срывая с погон несмело,
Я доберусь и до блокпоста.
Запретная зона, движение тлеет,
Я медитирую, чтоб не упасть
Духом в стакан со святым елеем,
Под оскалом скрываю бубновую масть.
Порой, я кажусь себе слишком честным,
Но моя перспектива - ни рай, и ни ад:
В покои Петра мне пароль неизвестен,
Весь жар прометеев скупил Герострат.
И я, чтоб обмануть свое зрение и волю,
Зрею, зверея, наливаясь росой,
Не отступаю с Олимпа без боя,
Но схожу с Геликона гестийской грозой.
Глотая слюну стигийской собакой,
Я утоляю жажду огнем,
Не восхищаясь щедрой наградой,
Я возвращаю прощения гнет.
Ты - белый зверь, но это - мой эпос!
Третий не лишний, но ты - лишь второй.
Право быть здесь, исключает запреты,
Но я не скучаю, я сам свой герой.
Я вышел из пепла - слава Помпеи!
Ты был рожден, но не был вождем,
Медленный яд и мед панацеи -
Суть не одно, но травят твой трон.
Я же не стою достойного тона,
Так что, не суетись, но смотри, не усни.
Жало змеи безжалостно к стонам,
Эзоповы басни - бескостный язык.
Пульсируя в вальсе красным квадратом,
Заткнув удила за пояс всех дел,
Запоем пройдусь по знаменательным датам,
Я - твоя тень, беспредела всех тел.
|
|
|
|
|
Когда застынут все реки,
Ты попросишь меня встать у воды, -
Тебе кто-то однажды сказал,
Что мир, как стекло.
Но в твоих зеркалах
Все точки зренья кривы.
И ты выйдешь на лед,
Ты поймешь силу льда,
Когда сердцем почувствуешь дно.
Когда выпадет первый снег,
Поднимет флаги зима.
И ты одна равнодушна
К тайному всходу теней.
Я не хотел быть лакеем,
Когда ты просила вина.
И всегда моих слов
Было больше, чем снов
Ночью открытых дверей.
Ты не дай мне солгать,
Объяснись мне первой в любви,
И я буду верен иллюзиям страсти,
Меня можно брать живым.
Я обещаю, не замечать в тебе
Того, что я видел в других,
Да и кто будет плакать
О завтрашнем дне,
Если вместо огня и тепла обжигающий дым.
Ты гораздо умнее меня,
Ты не скрываешь всех слез.
Пускай я еще не забыл
Тепла твоих рук,
Но твой голос в моем телефоне
До мозга промерз.
И когда ты однажды
Вернешься домой,
Ты поймешь, что уже растеряла друзей и подруг.
Когда застынут все реки,
Мы сможем выйти на лед,
И кто-то из нас
Сроднится с ним навсегда.
|
|
|
|
|
Тысячи раз я давал себе клятву, не знать ее новых побед,
Но всякий раз, когда ее тень встает на моем пути,
Я отпускаю грехи и не считаю долгов и лет,
Замыкаюсь в себе, рисую с натуры, которой простыл и след.
Кто-то скажет, ты все перепутал, любовь умирает лишь раз,
Мне нет никакого дела до тех, кто все еще бредит звездой,
Я отсылаю старые письма, хотя молчит адресат,
Я до сих пор помню стук поездов, тех, что везут не домой.
До свидания, но не забывай.
Скоро еще одно сердце прикажет молчать.
Новый взгляд и тебя уже не узнать.
Пиши, если помнишь свой почерк. Не пропадай.
Тысячи раз я давал себе слово, не верить ее новым богам,
Я бы стал атеистом, если б не видел их сам.
Может, не поздно все изменить, увлечься одной из дам,
Для которых любовь - игра света и тени с той стороны зеркал?
И я буду строить новые замки, но не поменяю замки,
Роль твоя, в качестве вора, не так тяжела, но тебе - не с руки,
Знай, я не буду скрывать, я на память завяжу узелки,
Но едва ли ты вспомнишь, как открываются двери разлуки.
|
|
|
|
|
Тебя называли Звездой,
Но мне кажется, ты не из тех,
Кто ждет у дверей, терпеливо листая часы.
И завтра не скроет холода ночи,
И утро не выдаст тепла,
Я все же хочу войти в Мир Твоего Стекла.
Парадные залы, в них нет ничего,
Кроме траурных лент,
Любой разговор превратил бы их в залы суда.
Не стоит спрашивать, что изменить,
Лучше оставить все, как оно есть.
Нет ничего милей безобидного зла.
Нервно паралитический яд - безусловный аперитив.
Награды погибшим в спорах с тобой - телефонная муть.
Газетный оттенок желтой листвы не проявит нам свою суть.
Но постарайся понять, календарный стриптиз,
Что таится в сети.
Ты не знаешь, как меня звать,
Но имена не нужны глухим.
Просто, должен кто-то сказать, что ты неправа,
Когда рухнет стена, и каленая сталь
Взойдет над тобой как Луна,
Прислушайся, знаешь, по венам бежит вода.
Когда тает туман, с экранов радара
Пропадает твой праведный свет,
И чем дальше от цели, тем ближе и ярче грехи.
Я помню, тебе так хотелось того,
Что не стоит фальшивых монет,
Когда кончится золото,
Ты снова возьмешься за медь.
|
|
|
| |
| Я усталым таким еще не был. |
| |
|
Я усталым таким еще не был.
В эту серую морось и слизь
Мне приснилось рязанское небо
И моя непутевая жизнь.
Много женщин меня любило,
Да и сам я любил не одну,
Не от этого ль темная сила
Приучила меня к вину.
Бесконечные пьяные ночи
И в разгуле тоска не впервь!
Не с того ли глаза мне точит,
Словно синие листья червь?
Не больна мне ничья измена,
И не радует легкость побед,-
Тех волос золотое сено
Превращается в серый цвет.
Превращается в пепел и воды,
Когда цедит осенняя муть.
Мне не жаль вас, прошедшие годы,-
Ничего не хочу вернуть.
Я устал себя мучить бесцельно,
И с улыбкою странной лица
Полюбил я носить в легком теле
Тихий свет и покой мертвеца…
И теперь даже стало не тяжко
Ковылять из притона в притон,-
Как в смирительную рубашку,
Мы природу берем в бетон.
И во мне, вот по тем же законам,
Умиряется бешеный пыл.
Но и все ж отношусь с поклоном
К тем полям, что когда-то любил.
В те края, где я рос под кленом,
Где резвился на желтой траве,-
Шлю привет воробьям, и воронам,
И рыдающей в ночи сове.
Я кричу им в весенний дали:
"Птицы милые, в синюю дрожь
Передайте, что я отскандалил,-
Пусть хоть ветер теперь начинает
Под микитки дубасить рожь".
|
|
|
|
|
Двери парадных закрыты,
Нам не успеть до лета -
В этом году зима
Правит и балом, и жалит,
Тает в руках пожаром,
Ждет от тепла добра.
Но только я с ней на ты не буду,
Я не забуду, осень
Даст мне на все права.
По коридорам темным
Гордый, не опаленный,
Прячу в руках глаза.
И я считаю огни, не занимая у звезд,
Порой, я сам себе волк и сам себе пес.
Моя работа проста: я замыкаю круги,
Из ленты времен сплетая венки.
Незачем ехать, я знаю,
Где оборвется дорога,
Я видел на карте кресты.
Мне показалось, мы вправе
Править частью Вселенной,
Той, где жива душа.
Но только я в Ней неправдоподобен,
Я меньше, чем тень провидения,
Я заставил себя уйти:
Туда, где ни веры, ни смерти,
Туда, где надежда в конверте,
В синем конверте любви.
А я читаю слова, не различая нот,
Один за одним, как бойцы, гибнут стихи.
И зачем ты вошла в этот дом, где все вверх дном,
Когда все вокруг спешат туда, откуда мы пришли.
Я не доверяю солнцу,
Я видел его сквозь тучи,
И в каждом луче - беда.
|
|
|
|
|
Мы встретились с тобой в случайном клубе, зимой,
Я сразу понял, ты из тех, кто ждет с работы домой.
Мое, это мое.
Мне было не свойственно тогда ошибаться,
Я знал, что это мое.
Мы вышли на морозный, свежий воздух, я сказал,
Что я устал от серых лиц, как долго я тебя искал,
Пойдем. Я предложил ей пойти со мной.
Тень подозрений скользнула по ее лицу,
Но я знал, что я нашел.
Трамвай - вагон, автобус - теплый спальный салон,
Я помнил, легче врать, когда спокоен как слон.
Люблю, я ей сказал тогда, что я люблю.
Не уточнив, как просто всю любовь
Свести к нулю.
Прошло два года, я мечтал уже о чем-то другом,
Ты мне твердила про семью, детей и собственный дом.
Как жаль - время ползет, как жаль.
Каких-то семьсот с лишним дней,
И я понял, что я нашел.
Я перестал писать стихи, забыл, что я еще студент,
Хотел уйти от этих бед, купил на пароход билет.
"А я? - Она вдруг сказала, - А как же я…"
Вот ведь случается в жизни однажды такая херня.
Я бросил все дела, с друзьями пива не пил,
Пошел работать на завод в две смены, деньги копил.
Конец, я думал, это - все, полный пиздец.
Но он был добрый малый и вскоре меня отпустил.
Мы встретились с тобой все в том же клубе, но весной,
Я сразу понял, нет, ты не из тех, кто ждет с работы домой.
Это мое.
Я был уверен, что это единственный выход,
Я знал, что я нашел.
И жизнь идет вперед, и год за два, и я не тот,
Я не брожу по клубам в поисках тепла и вот -
Один. Я наконец-то, остался один.
Брошу курить, уеду в Тибет.
|
|
|
|
|
Не обойтись без меня,
Я - приходящая боль.
Кто мне предложит уйти,
Тот первым пойдет со мной.
Я открываю врата,
Ключ подбираешь ты сам.
Не обольщайся своим умом,
Я скоро буду и там.
Я прихожу не один,
Моя подруга беда.
Вам так спокойно со мной,
Но время - только вода.
И если кто-то мне враг,
Мы с ним поспорим о том,
Кто кого победит, если
Стаканы поставить вверх дном.
Да, мне позволено все,
И я могу предсказать,
Кто Брут с утра,
Кто предаст на словах опять.
Ну а пока, мой черед,
Я беру в руки мел:
"Разлей еще по одной!
Что-то я сам несмел".
Я помогаю забыть,
Мне не составит труда,
Я с прошлым могу быть на ты,
Не принося вредя.
При мне всегда хорошо,
Я знаю, истина здесь,
Моя душа всегда к вашим услугам,
Если налить во что есть.
Мне время стелит постель,
Я помогаю сойтись,
Я прихожу всегда вовремя, к месту,
Когда хочется пить.
Я провожаю людей,
И я встречаю людей,
В моих карманах стекло,
Хранит вашу душу змей.
Я выше птиц и огня,
Благословляю в полет.
Кто сможет выпить меня?
Сильнее тот, кто не пьет.
|
|
|
|
|
А ты не прячь лица, ладонь - холодный лоб,
Я видел тень отца, я знал его озноб.
И я менял следы зверей на птичий крик неповторимый.
Когда стрела пронзила небо, облаками рвала явь на части,
Манила радуга к огню, развеять белых птиц снега напрасно.
Я отступал, не зная страха, чтоб вернуться невредимым.
Да ты не прячь глаза, я не настолько стар,
Что б не разжечь души твоей степной пожар.
И я кромсал губами лед стекла и плавил взглядом.
И все, кто шли за мной, следов не заметая, пали в стужу.
За соль обид, за возрождение, держите крепче ружья!
Я отступал, не забывая рубежей, и тех, кто рядом.
А ты не прячь ножа, мой взгляд - немой укор,
Я вижу блеск знамен, в твоих руках топор.
Я повинуюсь зову звезд, я жду сигнала неба.
Ты не разбей стекла, не в зеркалах любовь,
Хранит тебя Аллах, в колоколах огонь,
Перекрестись, осталась только вера.
Ты посмотри вокруг, пойми, мне не помочь,
Я слышал, как поет койот, ушедший в ночь,
Я посмотрел в его глаза, он не солгал,
Мы все слепые.
Я слишком много знал, прости, не уберег,
Слова - песок, какой в остатках звука толк,
Я оборвал струну, я вспомнил свое второе имя.
Теперь не прячь лица, почувствуй взгляда ток,
Ты видел тень отца, пойми, он тоже смог,
Не оборвав струны, познать свое второе имя.
|
|
|
|
|
Отступала зима, не сойти бы с ума.
Кто мне скажет, зачем я здесь?
По холодным ветрам, по растленным снегам,
Прикрывая безликую честь,
Остывая в разгаре своего февраля,
Растворяясь на солнце рекой,
Променявший огонь на медные трубы,
Кто мне скажет, кто я такой?
Покрутив у виска гладкоствольным цевьем,
Посвятить себя в рыцарей льда.
Отказаться на жизнь от тепла и любви,
Пусть не пухом будет вода.
Отвоюем свое, и вернемся домой,
Флот не знал поражений во век,
Опускаясь на дно до заветной черты.
Кто мне скажет, что я человек?
Открывай все двери, мы будем петь,
Кто мне скажет, что я не живой!
Проводи меня, как всегда,
Я вернусь без беды домой.
Я не видел судьбу в лицо,
Неудача повернулась спиной,
Проиграла себя в распасы,
Обрела до зимы покой.
Отступала зима, провожали снега
Хлебом-солью и битым стеклом,
Голубей во дворах прокормить не смогла,
Растопила себя вешним льдом.
По тропинкам хмельным, по замшелым лесам,
Я плутал, выходя к роднику,
Открывая страницу новой метели,
Кто мне скажет, что я не в бреду...
Я забыл, как кромсает стекла мороз,
Но я помню, как выглядит рожь.
Маяки зажигаются в полночь слепым,
Но тепла не дают, пряча ложь.
Мой корабль на рейде, на воду шлюпки,
Я уже плыву к берегам,
Оставляя сомнения в кильватере чайкам,
Я теперь сам себе капитан!
|
|
|
|
|
Если ты голоден с утра,
И ни хера не спал всю ночь вчера,
Возможно, кто-то сказал,
Что ты можешь жить без воды и тепла.
Если ты пьян и не чувствуешь ног,
И в трубке застрял телефонный звонок,
Я буду рад видеть тебя,
Мой дом - на углу всех дорог.
Но только не слушай тех, кто говорит тебе правду о лжи,
Не потеряй головы, разбирая во сне полеты живых.
Падай туманом на дно, все равно твое право, взлететь к небесам,
Не забывай одного, случится гроза.
Когда ты был вдохновлен юной мечтой,
Мог ли ты знать, что у нее за спиной
Двести таких, как ты, и девять капель стыда,
И Auf Wiedersehen.
Порой я слышу, как кто-то поет за нее,
Но лебединая стая, всего лишь воронье,
Я вспоминаю, хотя пару лет как забыл,
Она красила губы цветом Led Zeppelin.
Я бросил курить, я менял свой табак,
На бесполезный уже Cherchez la femme,
Друзья говорили, но чаще молчали,
Подбирая коктейли к словам.
Моя гиперактивная линия жизни
Уткнулась катетом в пол,
И женщин, тех с кем можно быть милым,
И с кем я играл в рок-н-ролл.
|
|
|
|
|
Мой дом распрощался с вагоном раньше на десять минут,
Пассажиры, уставшие за день, разбрелись по купе,
И мне остается одно - не забыть как Ее зовут,
Ведь Она, наверное, ждет там, где вокзал так близок душе.
За окнами новые мысли, но им так далеко до моей головы,
Юный Ангел напротив, на верхней полке, уснул...
Я возвращаюсь к себе, уезжая от нерадивой судьбы,
Немного устал, но еще не упал духом, хотя знал, что тону.
А мне бы немного тепла, твое фото,
И остаться совсем одному,
Знать только то, что ты никогда не поймешь.
Я не сплю, наблюдая за тем,
Как все больше уже не могу
Делать так, как хотелось бы мне, ожидая,
Что ты не придешь...
Тает первым не снег, но чувства ложной вины и стыда.
Мы не смогли настроить любовь на одну частоту.
Если еще где-то есть живая вода с глазами, как у тебя,
Мы с ней сольемся в одно, и никто не узнает, почему.
Двери открыты, но нет никакого смысла бежать по следам
Той, что уходит фарватером несудоходной реки,
Мои корабли в праздник безумия разбрелись по чужим портам,
И я возвращаю их по одному, не замечая, как они далеки.
А мне бы юную осень, чуть-чуть табака,
И я уж готов
Новой судьбой наградить свою старую боль.
Знаешь, я растерялся тогда,
Не поверив в твою любовь,
Я оставляю тебе все права на тепло.
|
|
|
|
