| 1. Имена. |
 |
 |
|
 |
| 2. Лед в рукавах. |
|
|
|
|
| 3. 26-ое. |
|
|
|
|
| 4. Бес отражения. |
|
|
|
|
| 5. Королева пустых витрин. |
|
|
|
|
| 6. На перекрестках. |
|
|
|
|
| 7. Неизбежность. |
|
|
|
|
| 8. Сторона ль ты моя, сторона!* |
|
|
|
|
| 9. Ъ. |
|
|
|
|
| 10. Унисон. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Алексей Дымов:
вокал, слова (кроме 08*), музыка,
ритм-гитара, акустическая гитара, бас-гитара.
Павел Коломбо:
соло-гитара.
Александр Котлев:
ударные.
* (08) Сторона ль ты моя, сторона!
- стихи Сергея Александровича Есенина.
Аранжировки, запись, сведение: группа «Отточие».
Записано на «ОттДаче», 18.08.2008 – 29.08.2009
Сведено на «ОттДаче», 27.11.2010 – 25.09.2011
Тайное Сведение Костяком: Осень 2011 - Зима 2012
Мастеринг: Tanel Roovik, «Ajar Stuudiod», весна 2012 года.
Оформление диска и обложки альбома: Андрей Харьков (aka dinoax).
Выпущено тиражом 300 экземпляров в сентябре 2012 года.
SPRBR01
2012  Spirit Brotherhood NLC
|
|
|
Мы взяли еще по одной
И разошлись по своим углам.
Я не сказал тебе кто я такой,
Но, похоже, я не помню и сам.
Мне показалось, мы были соседи
И спали в одном купе,
Но как ты могла перепутать постели,
Мое лицо – на первом листе.
Мы ехали долго и думали каждый
Толком о грешном своем,
И когда я молчал, в голосе станций
Я слышал команду «Подъем!»
И только небо пело мне
О том, что осень за горой,
За поворотом будет новый день,
Ни трезвый, ни хмельной.
Я вышел в тамбур, выкурить тень.
Вспомни кто я, дальше едем со мной!
Она улыбалась часто и многим
И каждым давала свое,
Я отказался нести на руках ее, ноги –
Железное полотно.
А когда она снова предлагала игру,
Где ставки ценою в жизнь,
Я тратил свое, поджигая концы,
Чтоб трудней потом было совесть узнать и найти.
И где-то на перегонах,
Между завтра и никогда,
Она бросила вызов моим парусам,
Алым от нестыда.
И только море мне поет
О том, что осень за волной,
За горизонтом будет новый мир,
Разбавленный войной,
Семь футов над килем, вода – не вино.
Вспомни кто я, дальше уходим на дно!
|
|
|
|
|
Мне кажется холодной сталь булатного клинка,
Я позабыл, как море крошит мачты кораблей.
Пока еще жива весна и пульс стучит в висках,
Я уходил под воду, я скрывался от людей.
В моих глазах застыло время, некуда бежать,
И небо, и земля делили душу пополам,
Я слышал, мне один рыбак кричал: «Куда! Назад!»
Но я не знал кто он такой, я не поверил и пропал.
Уходим на дно,
Прощая жизнь должникам.
Море одно.
Вспоминай, как звали, когда ветер – по рукавам.
Не поминаю лихом, пламенный привет
Всем, кто остался красть следы на берегу,
Я разглядел любовь под лупой прошлых лет,
Зима исправит все, и соль слезы во льду.
Вновь каруселью зазвенит Земли недобрый час,
И Будда, и Христос сойдут в одно, и меркнет свет…
Я тоже мог взойти на трон, но чтобы не пропасть,
Я зарядил в стволы огонь, узрев грозящий перст.
Уходим в снега,
Возвращая долги мертвецам.
Лед в рукавах.
Ни пиво, ни мед не стекли даже по усам.
И тысячи строк об одном и том же
Сгорят в одном только взгляде свыше,
И тысячи взглядов в тумане ночи
Ждут Одного, что прыгнет с крыши.
|
|
|
|
|
Почтовая связь крепче виски со льдом,
Они знали, что каждый теряет с письмом,
Электронные буквы не чувствуют слов,
Февраль заблудился в тени твоих снов.
Линия жизни сжата в кулак,
Променять бы свободу на ржавый пятак,
Домашний уют, алкоголь, никотин, -
Я снова пытаюсь остаться один.
Приглашаю любовь играть в преферанс:
Мизер вслепую, полвиста, пас;
Закрываю окна, зима сквозит,
Тают снега, бездорожье злит.
Слышал, дожди предвещают Апрель,
Ноль – минус 20, мертва капель.
Медленный яд вместо дыма из труб,
Новое Солнце и нас уже ждут.
Проза навылет, стихи на вдох,
В каждой строке, безусловно, подвох,
Переписать бы полгода жизни,
Колода пуста, нет иного смысла.
Памятных дат красные дни
Убивают календари.
26-го погасли все фонари.
Мне ни к чему прощения и слезы,
Трауром веет внутри война,
Поездам – нарезные колеса,
Не сойти бы к утру с ума.
Не заметил биения сердца,
Зашиваю под кожу дни,
Звезды гаснут, теряя герцы,
Меняю золото на огни.
|
|
|
|
|
Я вспоминаю, но память упорно молчит,
Месяц свернулся на небе убогим уродом,
Я забываю все то, что когда-то учил,
Топлю свою совесть в окиси водорода.
Мои облака растворились в чужих городах,
Солнце взошло, но увы, не стало теплее,
Я засыпал немым, просыпался в словах,
Тратил без меры все то, что когда-то лелеял.
Взгляд в зеркала, но отражения пусты,
Нет ничего, кроме мысли, театра и роли,
Игры, в которых все правила также просты,
Как жажда клянется в ночи к утру выпить море.
Не забывай, я не стою свечи,
Жизнь – игра, крупье всегда прав.
Хочешь сказать – смолчи,
Не путай робость и страх.
Ядом святым лечи,
Мы встретимся на небесах,
Я выкрал у бога ключи,
Погибнем теперь в чудесах.
Замкнуты цепи, ток не прощает слепых,
В холодном огне я плавил янтарь наших душ.
Вы привязались к словам безнадежно больным,
Вы слушали траур, но я же играл для вас туш.
Вы, безусловно, сами вольны,
Я мог бы помочь, но увы, не имею
Права на вас, на вашу любовь, ваши сны,
Возвращаю судьбу, сами распоряжайтесь ею.
Мне несвобода уже по плечу,
Я слышал, дышал, умирал в отражении стен,
Вы предлагали лететь, но я не лечу,
Каждый сам выбирает смерть или плен.
|
|
|
|
|
Поезда отправляются в полночь, растворяясь во мгле,
Я потерял перрон, бензин на нуле.
Двери открыты, замок на губах,
Желтая птица и пятничный страх –
Я возвращаюсь домой налегке.
Не провожал, обещал звонить, вне времени чувства, порвана нить,
Мне уже с моно рельс не сойти.
Дым на огонь, слово на взгляд,
Можно вернуться, но не назад,
Март пережил апрель и теперь впереди.
Я не спросил, но угадал, мы встретимся снова, у Воланда бал,
Я починял бы и примус, но это не ко мне.
Королева ночных витрин,
Забывает, что я – один,
Я не танцую, я просто держу свой ритм.
Есть восемь дней – время забыть, переписать, тему закрыть,
Августа не было, как не было и февраля,
Но две тысячи писем в один конец,
Лавровый венок, как терновый венец,
Суть все одно, нет смысла ничего выбирать.
Низко лететь от земли, в облаках – свои корабли,
Дальний свет не поможет, на сердце туман.
Ключ повернуть, но не пустить ток,
Замыкание между строк.
Кто сказал, что надо мной не рок…
Встретить закат, проводить рассвет, расстрелять едва родившийся свет,
Вечером муза подставит к виску пистолет.
Королева пустых витрин
Не объясняет причин,
Я не танцую, я просто держу свой ритм.
|
|
|
|
|
Оставляю следы на белом снегу,
Навстречу ветрам и снам,
Каждый видит во мне только лишь то,
Что уже не вижу я сам,
Провожаю себя каждый раз в новый путь,
Я не считаюсь ни с чьей мечтой,
Я бы мог не смотреть в твою сторону зло,
Я не хотел бы остаться с тобой.
Я был знаком и с теми, что
Знали меня и другим,
Но, не ужившись в одной постели,
Мы разделили краденый грим,
Парафином на кожу,
Теплым дыханием по щеке,
Мы были так похожи,
И каждый с кольцом на руке.
Раздавши все, что мог потерять,
Я выходил голым к воде,
Не обращая внимания,
На твои флюиды невдалеке.
Мне так положено, знать наперед,
Что ничего не изменить,
Но если б ты знала, как завязать,
Я рассказал бы, как рвется нить
На перекрестках между городов,
Там где нет никого, и сердце молчит.
Та, что помнит взгляды богов
Замыкает цепи, ток холодит, не остановить.
Повторяя следы на песке,
Вспоминаю старый маршрут,
Оставляю себе еще один шанс,
А вот потом уже не спасут.
Знает ли голос как звать?
Туман застилает путь,
Если ты слышишь, как я молчу,
Как я пою, не забудь
На перекрестках между городов,
Там где нет никого, и сердце молчит.
Та, что помнит взгляды сонма богов
Замыкает цепи, ток холодит, и не остановить.
|
|
|
|
|
Не имеет значения, кто виноват.
Я разлил по стаканам любовь, спирт и яд.
Не скрывался от тех, что идут по пятам,
Что последних приносят в жертву рукам.
Не теряю следов, дышу не спеша,
В окружении глаз уже не сбежать,
Мысли кругом девятым, внутри пустота,
Жженый кофе хлыстом, поцелуй мимо рта.
Неизбежность.
Безнадежность.
Проверяю на прочность свое существо.
Города Атлантиды камнем уходят на дно.
Бесполезно бежать, все дороги кольцом,
Каждый сделанный шаг тяжелеет свинцом,
Пыль глотая, сжимая в кулак боль и страх,
Не сойти бы с ума от пульса в висках.
Совесть душит огнем, не увидеть дождей,
В родниках кислота, стук закрытых дверей,
Продолжая минутой молчания час,
Кто поставит свечу наперед за всех нас…
Дотянуть до тепла… Не успел, опоздал…
Поезда не заходят в транзитный вокзал.
По снегам, по ветрам, нараспашку душой
Уходил от тоски тишиной.
Надышавшись свободой, отравился тюрьмой,
Окольцован строкой, развальцован судьбой,
Прежних сил не видать, увядаю травой,
А я просто хотел побыть не собой…
|
|
|
| |
| Сторона ль ты моя, сторона! |
| |
|
Сторона ль ты моя, сторона!
Дождевое, осеннее олово.
В черной луже продрогший фонарь
Отражает безгубую голову.
Нет, уж лучше мне не смотреть,
Чтобы вдруг не увидеть хужего.
Я на всю эту ржавую мреть
Буду щурить глаза и суживать.
Так немного теплей и безбольней.
Посмотри: меж скелетов домов,
Словно мельник, несет колокольня
Медные мешки колоколов.
Если голоден ты - будешь сытым.
Коль несчастен - то весел и рад.
Только лишь не гляди открыто,
Мой земной неизвестный брат.
Как подумал я - так и сделал,
Но увы! Все одно и то ж!
Видно, слишком привыкло тело
Ощущать эту стужу и дрожь.
Ну, да что же? Ведь много прочих,
Не один я в миру живой!
А фонарь то мигнет, то захохочет
Безгубой своей головой.
Только сердце под ветхой одеждой
Шепчет мне, посетившему твердь:
"Друг мой, друг мой, прозревшие вежды
Закрывает одна лишь смерть".
|
|
|
|
|
Дети детей гнут на вас спину,
Огнем летит по степи трава,
Открой все двери, я вынесу сор из избы,
Ты была права.
Я угонял самолеты, но ты улетела
Последним чартером в рай.
Путь самурая – по краю стакана,
Я не алкоголик, ты не провожай.
Я помню, как ставить капканы,
Я слышал, в лесах поселились бомжи,
Они мешают ликер с аперитивом,
Называя это «праздник души».
Нет больше места, в гостиницах мор,
Стоит едкий запах дешевых монет,
Кто против нас – мот души и вор,
Остальным всем прописан минет.
Дети отцов гнут на нас спину,
Пухом летят по листам слова,
Открой все двери, я выйду сдать тару
Нет, ты была не права.
Кто видел ночью ее без одежды,
Тот никогда не забудет свой сон,
Легкий флирт, вы изысканно нежны,
Но чем дальше зайдешь, тем сильней унисон.
И чем выше взлетишь, тем ближе спасение,
Но кто ты такой, чтоб просить еще раз,
Сделай одно, дорогой, одолженье,
Не прячь на спине клеймо «свинопас».
Если можешь уйти – уйди невзначай,
Так чтоб никто не сидел в дураках,
Если ты спросишь меня на прощанье:
«Кто я такой?» Я пошлю тебя нах…
И не пытайся понять меня, я – твердый знак,
Я видел облако в штанах и небо в руках,
Я выходил из воды, я был с плетями на ты,
И все хотели, безусловно, мне подрезать висты
|
|
|
|
|
Закрой меня в маленькой комнате,
Я буду смеяться до слез,
Я пью только от безысходности,
Венчаюсь с шипами от роз.
И мне все равно, унисон не звучит,
Правда, вино едва лишь горчит.
Запри меня в темной комнате,
И я буду доволен собой,
Очки мои в гари и копоти,
Сквозь стекла сочится боль.
Не кому спеть, стихи, словно, яд,
Золото – медь, Дым, но не я.
Отведи меня к черной горе,
Уложи спать в еловой постели,
Я смирился бы с этим вполне,
Да только проданы горы и ели.
Мне уже все равно, унисон не звучит,
Вот и вино совсем не горчит.
Отдай меня сумрачным водам,
Отпусти на все стороны,
Смерть так и кончится – хороводом,
Если в жизни в душе только вороны.
И под утро, когда все проснутся,
Никто не вспомни, почему он ушел,
Нет никому никакого дела,
Покуда ты пьян и смешон.
Остановиться на миг, означает,
Солгать и поверить, что все хорошо,
Слишком все гладко, на самом деле,
Нас могут узнать, спрячь лицо в капюшон.
|
|
|
|
